Попытка осмысления

[deva_poley]

Ну что, поговорим о "Франкенштейне" без купюр?))) Милейшие syndyfrella, tjorn, tec_tecky, и все, кому интересно, заходите, побеседуем )

Фото здесь, разумеется, никаких не будет - все лучшие фото все, кому надо, уже, разумеется, видели (да и час сейчас не тот, чтобы с ними возиться). Вразумительного отзыва не будет тоже, чтовы мне также, полагаю, простите:) 


Я начну издалека. Уж очень хочется черкануть пару слов, так сказать, под знаком феминизма. О прекрасной девочке Мэри, о прекрасной девочке Лиз, о женских инстинктах и прочих простых и скучных вещах.

Ага, автору романа, вошедшего в копилку национальной и мировой классики, было 19. Да, мама была видной феминисткой, борцом за равноправие женщин и умерла, подарив жизнь дочери, и девочку назвали в честь нее. Отец женился на другой, детей общих и не общих было то ли пятеро, то ли шестеро, и семья нищенствовала. А юная Мэри мечтала о высоком, и отношения с мачехой у нее сложились совершенно классические (ужасные). И в 16 лет она сбежала от семьи и голода, а Перси Шелли, которому тогда было 20 с чем-то - от законной супруги. Нет, я не оспариваю их взаимной любви, эта истоия романтична до жути (это-то и заставляет меня пересказывать ее детали, наверняка содержащиеся в соотв. статье Википедии). Существование они влачили не менее нищенское, чем семейство отца Мэри, у них было четверо детей, трое из которых умерли в младенчестве. Еще где-то читала, что Перси придерживался радикально левых взглядов в отношении семьи, и желал по-братски разделить Мэри с кем-то из друзей, но она почему-то идею не оценила, впрочем, возможно, это просто сплетни, каковых много ходило о них. 

Шелли не дожил до 30. Мэри трудилась, как проклятая, зарабатывая на жизнь последнему сыну. Умерла в одиночестве. .. Словом, если  однажды услышите, что жизнь романиста сама подобна роману,  не спешите интересоваться - может оказаться весьма невеселая история. 

Я уже писала, что викторианская фантастика - жанр своеобразный, и читать ее тяжко. И девы все там - сама нежность, сама хрупкость и утешение. А мужчины - либо полнейшие мерзавцы, сплошь состоящие из пороков, либо бла-ародны до чертиков и недостатков попросту лишены, и иного не дано. К счастью,  нам  иное доступно - полутона, оттенки,  богатейший спектр характеров и эмоций. И талантливые современные адаптации - благо человечества, да:)

Возможно, это лишь домыслы, а возможно, и нет. Мне в пьесе послышалось и услышалось много созвучного с полузабытой печальной повестью Мэри Шелли, с ее характером и внутренней силой... не знаю. Ну и да, Элизабет - не романная, которая см выше, просто декорация, а живая и настоящая на сцене - моя любимая героиня, т.е. даже не любимая, а... человек, глазами которого я смотрю на эту историю, глазами которого на нее смотреть лучше всего, потому что виднее. Самый здоровый человек, самый чистый и самый зрячий. И она не так уж наивна, и она не хрупка, и любовь ее никогда не была слепой... Словом, я ей восхищаюсь, вот. Все герои, сочиненные Диром, которых в книге не было - и Кларисс, и колоритная парочка дядя Юэн и Рэб)) - они все прекрасны, и Де Лейси трижды прекрасен:), но Элизабет - такая, какой в книге тоже нет - видится мне данью памяти писательницы, памяти, которой Мэри, безусловно, достойна.

Первые мгновения спектакля - рука через ткань - и легкий вздох проносящийся по залу.  Я не знаю, может, эти наши реакции не достаточно ...э-э... высокодуховны, но это нормальные реакции, в какие-то моменты в них больше материнского, в какие-то -  ну, просто женского. И это естественно, it's a usual way. Ладонь мужчины  у сердца женщины - и у ее груди - и отнимать ее не хочется по обеим причинам. И если человек отвергает и телесное, и душевное, оставляя лишь разум... Ну, в общем, мы видим, что бывает.

Так что теперь - о мужчинах.

Я читала книгу пять лет назад, могу ошибаться. Нет,т.е. я помню, что никакой глубины психологизма и вообще психологии у Создания там не было (да и откуда ж ей взяться опять-таки на том этапе развития литературы), Виктор - невинная жертва...  Леденящая душу повесть, рассказываемая в грозу у камина.

Только человека 21 века там напугать уже вряд ли что-то могло, и я книгу как-то и читала с оглядкой на всех андроидов, клоном и проч.  не рожденных, а сотворенных созданий последнего столетия, как-то так и восприняла. Поэтому меня сильно удивило, что  "вернуть Созданию голос" - это, оказывается, очень новаторский взгляд на произведение. Не похвалы ради, мой взгляд всегда примерно таким и был, ни одного из фильмов я не смотрела, а теперь и не посмотрю - за бессмысленностью.  Потому что трагедию двух людей, одного из которых способности любить очень старательно лишали, а второй лишал себя этой способности сам, нельзя сравнивать с ужастиком и, тем паче - до ужастика низводить.

Конечно, роль Создания в пьесе - главная, более объемная и яркая. но она и более однозначная. Т.е., что, у кого-то еще остались какие-то сомнения о наличие души? Просто обнять и плакать - без тени иронии, присущей этому выражению. .Когда что-то еще можно поправить - бесишься, когда уже  ничего не поправишь - просто плачешь. Ненавижу, ненавижу эти истории, в которых все движется от плохого к худшему, и с легкостью невыразимой все, все, кого молишь о помощи, брезгливо отдергивают руку. И часто случается до боли любить их главных героев, особенно, когда... Но я все еще держусь своего зарока об актерской игре не писать)

А вот Франкенштейн для меня персонаж куда менее однозначный. Личностно весьма неприятный - после всего, но очень интересный. Как к ниму относиться? Как ему сострадать? Как он дошел до жизни такой? (помните монолог отца о том, каким он был ребенком?) И что с ним делать лично мне, зрителю?

...И тут я плюну на все зароки и расскажу о личных эмоциях - как запомнились. Потому что когда Джонни врывается в спальню с пистолетом, и Бен молит "пристрели меня", и доктор растекается в лужу по полу и НЕ МОЖЕТ сделать даже этого, пристрелить хочется его самого. Когда то же проделывает Бенедикт, у него на лице написано скорее чувство невозможности, нереальности происходящего, и оно... ну, не так отвратительно мне, как простое полнейшее бессилие. 

И я бы могла писать до бесконечности о том, как меняется... мм... харизматический центр в сцене их первого разговора - как Бен говорит "This is your Univers!", и как он же - протягивает для пожатия руку... О том, как Виктора-Миллера хочется пристрелить вообще еще в самом начале, после рождения, когда он входит в лабораторию этаким... оловянным солдатом (протите мои дурацкие сугубо личные ассоциации), и как Бен в том же моменте таким человеческим движением разминает пальцы...

Осилившие до этого места, остановите меня, а то я ведь продолжу!)))

Только дайте скажу еще одно,  чего не могу не. Про финал. Это... не знаю нужного слова. В книге они попросту умерли, или доктор умер, неважно, а тут... Дя меня это было катарсисом, ослепительным, как тот свет, в который они уходят. Боже... Смерть и бессмертие обретают тождество. Дверь открыта и ведет в вечность. Простите мне любимое слово, которое я вставляю, может быть, и по делу, и не по делу, но я бы назвала это финалом Мифа.

Так как же было на самом деле с любовью? С их сердцем. Две человеческие половинки, словно выбитые друг из друга. "Нехорошо человеку быть одному" - это был один из первых заветов, данных Богом Адаму. И, пожалуй, самый главный. Нарушенный.  

Comments

[deva-poley.livejournal.com]

Им спасибо)

Слезы, как и смех, духовно сближают людей. 16го мы с Вами плакали одновременно)